Что-то неправильно почудилось Паалвану в тихом "Да, мастер", но сон уже цепко держал мужчину в своих объятиях, и мысль эта осталась недодуманной. Палва заснул сразу же, крепко, и его, как всегда, не беспокоили сновидения; быть может, он и видел их, но никогда не мог вспомнить поутру ничего, кроме общего настроения. Проснувшись на рассвете, он помедлил с тем, чтобы встать; призрачное ощущение ускользнувшего видения нежило его, не принимая конкретной формы; Паалвану бессознательно улыбнулся, и со вздохом сожаления сел на кровати, расставаясь с ласковой негой.
  Он обулся, накинул плащ, скрепил его все той же заколкой и сполоснул лицо водой из кувшина, которая за ночь стала ледяной. Только потом Палва подошел к кровати Эвьйо и дотронулся до плеча мальчика.
  - Вставай, - позвал Паалвану. - Собери свои вещи, умойся и спускайся вниз. Я буду ждать тебя.
  Убедившись, что Эвьйо проснулся, мужчина покинул комнату и сошел вниз по лестнице. Он колебался, стоит ли завтракать или лучше, как Паалвану обычно и делал, взять еду с собой и сразу отправиться в путь. В конце концов он решил, что так будет лучше всего; идти, наевшись, они будут не в пример медленнее, а с утра лучше пройти как можно более долгое расстояние, пока не стало жарко. Палва купил у хмурого хозяина таверны хлеб, сыр, редис и пучок салата, соли и попросил наполнить флягу водой из колодца. Наверное, мальчику надо питаться получше, - отстранено подумал Паалвану, не вполне уверенный, что именно значит это "получше".

Отредактировано Паалвану (15 Май 2013 23:38:19)

Когда мастер ответил на его вопрос лишь сдержанным кивком - Эвьйо уже не удивился, и просто последовал за мужчиной. Гораздо более удивительным для него оказалось, когда на улице господин Валенау все же ответил ему на предложение взять сумку.
- Я в состоянии нести свои вещи, а у тебя есть собственная поклажа. Ведь ты помогаешь мне, а не прислуживаешь.
Мальчик по инерции кивнул - он как раз думал о том, имеют ли кивки учителя какие-нибудь оттенки и разные интонации, если так можно сказать о жесте - и просто пошел рядом, иногда чуть отставая, чтобы поглазеть на жизнь деревни. На площади разворачивали рынок, пахло свежими булками - Эв незаметно сглотнул и ускорил шаг, поравнявшись с Паалвану. Он не собирался тратить свои драгоценные сбережения на сласти, и тем более не собирался выпрашивать их у мастера.
Когда они вышли за ворота - бороться с соблазнами стало легче в силу отсутствия соблазнов. Перед ними простиралась дорога - сначала через огороды и поля, затем через пастбища, к далекому лесу.
- Постой. Иди сюда. - Эвьйо испуганно вздрогнул, когда господин Валенау ухватил его за руку, и поднял на мастера вопросительный взгляд. Он не привык к прикосновениям, точнее, успел отвыкнуть от дружественных безопасных касаний - последние месяцы его хватали за руку только затем, чтобы отлупить за мелкую кражу, а то и еще чего похуже. Мальчик внутренне сжался - но ничего дурного за прикосновением не последовало. Наставник сначала извлек из глубин своей сумки зеленую веревочку, потом гребень, и принялся расчесывать ему волосы. Эвьйо ежился, когда гребень застревал в спутанных прядях, но не издал ни звука. Он был слишком ошарашен тем, что делает Паалвану - волосы были грязные, да и что за дело мастеру до его шевелюры? И все же пальцы мужчины ловко перебирали его пряди, нимало не гнушаясь, и это поражало и смущало мальчика.
- Спасибо... - пробормотал он, когда учитель закончил, и нерешительно потрогал возникшую на затылке косицу.
- Сегодня весь день будем идти, переночуем в лесу, а завтра к полудню будем в городе, где ненадолго задержимся: купим тебе новую одежду, а я зайду к одному знакомому.
Эв снова кивнул, не отрывая взгляда от дорожной пыли. Он чувствовал, что после прикосновений мастера у него все еще горят щеки и уши, и стыдился своего смущения. Он был рад, когда учитель, не дожидаясь какого-нибудь более развернутого ответа, пошел вперед. Постепенно свежий утренний ветер охладил кожу, и юный странник смог смотреть не только под ноги, но и вперед. Солнце только-только встало, на полях еще блестела роса, и мир казался прекрасным. Жаль, недолго. Минут через двадцать пути впереди замаячил камень с сидящим на нем человеком, и Эвьйо отчего-то сразу понял, кто это такой. Он снова потупился и потому не видел, как вздрогнул Паалвану, как возникла и угасла на его губах улыбка. Все надежды мальчика на то, что они избавились от назойливого покупателя навсегда, были разрушены. Проклятый Йааллэн вызывающе торчал на камне и, похоже, ждал именно их.
- Смею предположить, вы ждете нас, добрый человек? - голос мастера прозвучал вежливо, но холодно, и это заставило Эва приободриться. Похоже, господин Валенау не слишком-то рад этому человеку, а значит, есть надежда, что тот вскоре разочаруется и отстанет.

- Я никак не мог выбросить из головы ваши поделки, мастер Валенау.
Паалвану неопределенно склонил голову чуть набок, принимая произнесенные слова и за комплимент, и за признание, не имеющее своей целью похвалу. От подобных замечаний ему всегда было и приятно, и неловко одновременно, и последнее, пожалуй, преобладало, отчего Палва предпочитал, чтобы его работы ценили молча.
- И решил в конце концов воспользоваться вашим любезным предложением составить вам компанию. Мне, в сущности, все равно, куда идти - все дороги хороши, а на севере, ближе к высокому хребту, я могу разведать несколько мест с богатыми залежами и временно обогатиться.
  Глядя на Йалэ, едва ли можно было предположить, что наличие денег вообще волнует его; как и на площади, мужчина был бос и явно не испытывал по этому поводу никакого дискомфорта, хоть и не вполне ясно было, как он собирается идти босиком. Паалвану кивнул, привычно заменяя этим движением слова, не обремененные смысловой нагрузкой. Он пошел вперед, краем глаза наблюдая и любуясь своим спутником; он вспоминал вчерашнее ощущение непринужденности и естественности, и сейчас возвращался к нему - присутствие рядом Йааллэна одновременно тревожило и радовало, а ещё дарило прохладу весеннего дождя или - камня, от прикосновения к поверхности которого невольно вздрагиваешь. Палва прикоснулся кончиками пальцев к аметисту заколки, чтобы точнее для самого себя осознать проведенную им же параллель. Воистину ремесло оставляет отпечаток на мастере; Паалвану мыслил и сравнивал с камнями, а человек-любящий-камни особенно располагал к этому.
  - Стрекоза! - негромко, но, неожиданно для себя самого, вслух воскликнул мужчина. Он сделал несколько быстрых шагов вперед и замер с протянутой рукой; насекомое улетело, сверкнув напоследок насыщенным индиго. Паалвану рассеянно улыбался, а очнувшись от кратковременного забвения в легком восторге, неслышно вздохнул и пошел дальше в привычном темпе. - Прошу прощения за несдержанность. Вероятно, всякому человеку, путешествующему в одиночестве, присущи странности, - Палва не мог объяснить, как важны и ценны для него подобные этому моменты, и решил даже не пытаться. А потом невольно добавил с улыбкой, вернувшейся на его уста: - Но ведь стрекоза была чудесная, не правда ли? Для меня - первая в этом году...

Всплеск легкой радости, кружащей голову, постепенно рассеялся, и к мужчине вернулось прежняя невозмутимость. Сам он сравнивал это ощущение с гладью озера в безветренную погоду, которую тревожат либо камни, кинутые в воду, либо птицы, ныряющие за рыбой, и последних его омут принимал охотно.
  - Странности? Но в этом нет ничего странного...
  Паалвану только вскинул брови. В самом деле, сам его спутник был настолько необыкновенным, что поведение Палвы едва ли могло его удивить.
  - Чудесная. Яркая, как самоцвет, но живая. А я, пока ждал вас, видел ящерицу. До чего же они грациозны, и какие миниатюрные... Проработаны до последней детали...
  Ясная синева тельца стрекозы ещё стояла у него перед глазами. Если листья, просвеченные лучами, разноцветные камни, сухая кора деревьев и мягкий зеленый мох были частью его глубокого и замкнутого на этих мелочах спокойствия, то появления живого, яркого составляли его малую радость, то немногое, что отвлекало его от мирного созерцания и пробуждало До последней детали, значит, - повторил про себя Паалвану. - И кто же сотворил их, проработав до последней детали?
  - И кто же сотворил их? - проговорил вслух Палва, скорее, чтобы придать своим словам силу произнесенных, крепких, чем ради ответа.
  Солнце постепенно поднималось и пригревало все сильнее. Скоро они остановятся на завтрак, но Паалвану нарочно медлил. Сам он не ощущал голода, и ему не хотелось сбиваться с мерного шага. К тому же он думал, что, возможно, помнит эту дорогу правильно и вскоре они дойдут до озера, где смогут помыть овощи и набрать воды.

- Думаю, тот же, кто весь остальной мир...
  Паалвану одновременно дивился тому, как и что говорит Йалэ, и наслаждался. Умел ли демиург сидеть, Палва не знал, но он был абсолютно уверен, что люди как правило не говорят о богах так - просто и беспечно, как о существах, мало чем отличающихся от них самих, принадлежащих другому порядку, но оттого не больно далеких. Йааллэн рассмеялся, и Паалвану чуть приподнял уголки губ в знак одобрения слов мужчины, показывая, что его прямота нисколько не задевает чувств Палвы. Сам он был непоследователен в своем отношении к богам: последние годы он все меньше корил их за несправедливость, а больше благодарил за то, что имеет; впрочем, ему не всегда хватало силы воли, чтобы удержать давнюю обиду. Все же горечь и изумление внезапной потери не слишком способствуют любви к богам, которые предположительно в ответе за происходящее.
  - Я думаю, мир сделан таким прекрасным специально. Ну, чтобы было на что посмотреть. На что любите смотреть вы, господин Вальенау?
  Ответил Паалвану не сразу - дорога разветвлялась, и в сторону, под сень деревьев, уводила широкая тропа. Мужчина хмыкнул своим собственным мыслям; память не подвела его. Он свернул с дороги.
  - Мир действительно прекрасен... порой лишь в тех случаях, когда ты - созерцатель. Взаимодействие же с ним имеет результаты непредсказуемые... и болезненные, - Палва говорил немного отрывисто, отвлекаясь на то, чтобы отвести от лица ветви деревьев и придержать их для Эвьйо. Тропинка, по которой они шли, была достаточно широка для них с Йааллэном, а мальчику приходилось идти сзади них. - Я люблю смотреть, господин с хризопразовыми бусами на руке. На все... что происходит или не происходит. Особенно, пожалуй, на травы и корни деревьев. Люблю листву дуба и зеленые гроздья винограда. Полевые цветы. На прозрачную воду и каменистое дно. На небо, и вспоминать цвет глаз... - Паалвану осекся. - Кстати о водах, вот и озеро, - блики водной глади дали ему возможность сгладить последнюю недоговоренную фразу. Поток образов подвел его к одному из теплых полузабытых воспоминаний, одного из тех, которое он предпочел бы оставить себе самому.
  Они вышли на пологий берег, поросший мягкой травой. Паалвану скинул сумку на землю и замер в нерешительности. Прохлада озера манила его; однако он не был уверен, входит ли совместное купание в список дозволенных для малознакомых людей занятий. Прежде ему не приходилось задумываться над подобным - он сам решал, что делать и когда; к тому же раньше он не бывал в такой ситуации. Палва повернулся к Йалэ, неловко склонив голову набок:
- Я бы искупался перед завтраком, вы присоединитесь? - мужчина перевел взгляд на Эвьйо и хмыкнул. - А ты, медвежонок, точно составишь мне компанию. Расплетай пока косу, я тебя потом ещё расчешу.

Вода озера была холодновата для родившегося далеко на юге Эва, но он быстро приноровился к ней. Зато она была чистой - не то что бурые и зеленые водоемы его родного леса. Конечно, это был не первый северный водоем, в котором юный странник купался - но первый, где он плавал вместе с наставником. Паалвану был где-то неподалеку - время от времени мальчик видел мелькнувшее под водой худощавое тело, и от этого он чувствовал прилив восторга: он не один, больше не один. А этот глупый босоногий путник так и топчется по плечи в воде. А ну если подплыть под водой и дернуть его за ногу? - Эвом овладело искушение хоть так отомстить нежеланному попутчику, но потом он подумал, что господин Вальенау может рассердиться, а вызвать его гнев ему совершенно не хотелось. Вместо задуманной каверзы паренек просто заплыл поглубже и нырнул к самому дну, достал ладонями до песка и зачерпнул его полные пригоршни. Всплывая, он чувствовал, как песчаные струйки утекают меж пальцев, приятно щекоча кожу, и радовался своему маленькому достижению.
- Плыви сюда, Эвьйо, я помогу тебе вымыть волосы. Иначе в них поселится куропатка... - мастер окликнул его, и Эв, освободив руки от песка, припустил к нему. Не то чтобы он боялся возможной куропатки - пожалуй, это было бы даже славно - она могла бы нести яйца и у него всегда был бы завтрак - но Паалвану звал, и юный подмастерье просто не мог ослушаться. Пройдя последние несколько шагов по дну, он остановился перед мужчиной, устремив на него настороженно-выжидающий взгляд желто-зеленых глаз.